Пока молчат оракулы - Страница 19

Прекратилась эта катавасия довольно быстро.

Стало тихо — если тишиной можно назвать бешено ревущий на предельных оборотах турбодвигатель «Урала». На этот раз нам повезло…

— Пронесло! — словно прочитав мои мысли, воскликнул Плетка.

— Сколько раз? — грубовато пошутил неутомимый Канцевич, и мы дружно заржали над не понявшим юмора португальцем.

Бык недоуменно обернулся к нам и покрутил пальцем у виска.

— Смех-то, как говорится, — к слезам, — вдруг сказал Корреспондент. Теперь нам далеко не уйти… Дурак же ваш лейтенант, я вам скажу!

— Чего-о? — протянул Ромпало (в кутерьме очухался и он). — Да кто ты такой?

— Не горячись, Вася, — сказал Гаркавка и повернулся к Рамирову. — Вы лучше не трогайте Быка, господин Рамиров: мы за него — в огонь и в воду!..

— Это мы уже проходили, — с иронией сказал журналист. — Двадцать лет назад в Пандухе полсотни балбесов-рядовых тоже не чаяли души в своем ротном. А тот, глазом не моргнув, положил их всех до единого под кинжальным пулеметным огнем, пытаясь любой ценой взять высоту, за которую один окорок в генеральском мундире посулил этому самому ротному фитюльку на грудь!..

— К нашему лейтенанту это не имеет никакого отношения! — упрямо сказал Белорус.

А я… Я не помню, как вскочил.

— Если ты, бумагомарак вонючий, еще хоть раз что-нибудь вякнешь против лейтенанта, я удушу тебя! — воскликнул я и добавил самую заветную клятву: — Матерью клянусь!

— Брэк, брэк, Эсаул, — глядя себе под ноги, сказал Олег.

Побледневший Рамиров молчал.

МИЛИТАР-СТАЖЕР АНТОН ФЛАЖЕЛУ, ОН ЖЕ — «ПЛЕТКА»

Мы не долго наслаждались гладким асфальтом шоссе: Бикофф вскоре свернул на ухабистую грунтовую дорогу, уводившую в лес.

Поднимая тучи пыли, мы тряслись по кочкам и рытвинам. Поистине, помимо дураков, плохие дороги — национальное бедствие для русских. Когда я первый раз приехал домой в отпуск и рассказал отцу про русские дороги, он сказал, что сейчас по ним еще ездить можно, вот лет пятьдесят назад попробовал бы я проехать на своем «вольво» хотя бы пятьсот километров по русским провинциям — подвеска не выдержала бы такой пытки. Наверное, именно поэтому пятьдесят лет назад русские еще ездили на лошадях, добавил он тогда…

И сейчас езда превратилась в немыслимое ралли, а скорее — багги. Мы ворвались в лес и мчались, уворачиваясь от летевших навстречу деревьев. Все-таки Бикофф отлично водил машину. Мастер на все руки, как говорят сами русские, хотя я всегда удивлялся: почему на «все руки»? Ведь их только две, так не разумнее ли говорить: «Мастер на две руки»? О, этот русский язык, столь же загадочный, как и люди, которые на нем говорят!..

Внезапно над головой что-то загудело, и я увидел через порванный тент два боевых геликоптера, которые явно заходили в атаку — и не на кого-нибудь, а на нас.

Я ударил изо всех сил по кабине прикладом и показал вверх обернувшемуся лейтенанту: «Воздух!».

Поздно. Вертолеты уже произвели залп ракетами.

Нас спасло лишь то, что в свое время мы много тренировались в прыжках с грузовика на большой скорости… Уже оказавшись на земле, я увидел, как из кабины «Урала» в придорожную траву боком падает лейтенант и как прыгают из кузова остальные наши. Некоторое время неуправляемая машина неслась, подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, словно резвящийся жеребенок, а потом ее накрыл ракетный залп, и, объятая пламенем, она врезалась в деревья, а потом грянул оглушительный взрыв.

Вертолеты развернулись и тщательно прочесали дорогу, а потом и лес пулеметными очередями, но мы уже успели убраться с места вынужденного спешивания.

На смену вертолетам пришел рев двигателей блиндеров и тяжелых грузовиков, и мы поняли, что теперь нас в покое не оставят: прав все-таки оказался Рамиров.

Лейтенант глянул в комп-планшет и сообщил нам, что до объекта остается около пятнадцати километров. Время — восемь вечера, так что еще максимум три часа на выполнение задания.

Бикофф опять посмотрел в компьютерную карту-развертку и сказал:

— В десяти километрах отсюда у «южных» должна была находиться посадочная площадка вертолетов. Сканирование местности подтверждает это. Поэтому есть резон считать, что информация о противнике, которой нас снабдили, — истинная… С другой стороны, всей группой нам пройти к Объекту не дадут. Поэтому принимаю решение разделить группу на две части. Часть первая — в составе: Гаркавка — старший, Гувх, Эсаулов и Ромпало. Выдвигаетесь в направлении вертолетной площадки… Задача: отвлечь преследование группы на себя. С этой целью можете вдоволь пострелять из всех видов оружия… по возможности, поджечь что-нибудь горючее… словом, надо постараться, парни.

Он замолчал. Было видно, что ему не по себе: не каждый день посылаешь подчиненных на верную смерть. Потом Бык не глядя на нас добавил:

— В последующем отрываетесь от погони и к двадцати трем тридцати выходите в точку «Эй»: просека с одиноко стоящим деревом в квадрате тридцать-двадцать восемь. После всей заварухи собираемся там и ждем «вертушку»…

Он опять умолк, словно боялся добавить: «Если кто-то из нас еще уцелеет».

— Остальные идут со мной, — сказал Бикофф и оглядел сначала Канцевича, а потом меня. На Корреспондента он не смотрел вовсе, но и так ясно было, что оставить его одного в тылу врага — слишком жестоко.

— Вопросы есть? — традиционно осведомился командир.

— Няма, — почему-то по-белорусски отозвался Ромпало.

— Тогда — хоп, — буднично сказал Бык, словно посылал ребят пройти учебную полосу препятствий.