Пока молчат оракулы - Страница 31

— Все очень просто, Ян, — сказал Брилер. — Об этой затее наверняка знали лишь члены самого высшего командования — возможно, даже Ченстохович не входил в их число… А что касается рядовых милитаров — не исключено, что в ходе воздействия им «стирали» память о внушенных картинках и создавали нечто другое: будто бы они действительно участвовали в учениях, не более того… Впоследствии, однако, наиболее сильные переживания, отложившиеся на уровне подсознания, могли всплывать на поверхность у самых неуравновешенных личностей. Таких, я думаю, оперативно упекали в психушки — если они не успевали покончить с собой под влиянием комплекса неосознанной вины. Другие же были обречены мучиться кошмарами… Вообще-то, ты молодец, что свалил все на свою контузию. В противном случае Ченстохович мог сообщить о тебе по команде, а соответствующие армейские боссы сделали бы весьма неприятные оргвыводы…

— Это как? — не понял я.

— Ну, существует масса вариантов, — с любопытством глядя в чашку с остывшим кофе, сказал Брилер. — Не мне тебе объяснять… Ты вполне мог бы утонуть в болоте. Как Одессит… Или неосторожно обращался бы с оружием…

— Или у тебя не раскрылся парашют — якобы еще в момент десантирования группы, — вставил свое слово Дефорски.

— А что касается того, зачем им понадобилось такое воздействие, продолжал Брилер, — то вспомни, на что сетовал субкоммандант во время твоей первой встречи с ним? Тогда, у штаба…

Я уже все понял. В моих ушах снова прозвучал хрипловатый голос Ченстоховича: «А вы попробуйте научить солдата воевать, если у него нет врагов!»… Вот они и учили воевать, создавая образ Врага. Существующего только в сознании молодых, переполненных чувством долга ребят. Что говорить о них, если даже такой старый карась, как я, клюнул на эту удочку!..

— Да, но почему они не стерли память у меня? — спросил я.

И Брилер, и Дефорски усмехнулись одновременно.

— Скажи спасибо своему хитрому медальону, Ян, — сказал Роберт.

— И своим предусмотрительным руководителям, — улыбаясь, добавил Николь…

Материалы, обнародованные ЮНПИСом, произвели в Сообществе эффект взрыва. Парламентом Евронаций было назначено специальное расследование. И хотя генералы и маршалы делали круглые глаза и заявляли, что подобные эксперименты над военнослужащими — бредни и происки «пацифистов», такое отпирательство только подливало масла в огонь возмущения общественности.

К тому же, через некоторое время сотрудникам ЮНПИСа удалось обнаружить сверхсекретный пункт управления тем самым спутником, о котором упомянул в беседе со мной Брилер. В результате блестящей операции по захвату этого объекта была добыта целая гора документов, неопровержимо свидетельствующих о причастности армейского руководства к этой афере. К сожалению, сам спутник заполучить не удалось: при спуске его с орбиты сработала система самоподрыва, и обломки бесследно канули в пасти Индийского океана…

Дело «о причинении физического и психического ущерба военнослужащим» рассматривал Гаагский Международный Трибунал. Процесс был закрытым, но ЮНПИС позаботился о том, чтобы наиболее красноречивые факты просочились в открытую печать. На суде я фигурировал в качестве свидетеля обвинения, следствием чего стал мой вынужденный уход с оперативной работы в ЮНПИСе: ведь когда наш агент «засвечен» на широкой публике, ничего не остается, кроме как использовать его на канцелярской работе в нашей «конторе». Что Брилер с Дефорски и сделали…

Несмотря на мощное противодействие со стороны военной верхушки, в ходе процесса были также заслушаны показания ряда «пострадавших» — в том числе и парней из группы лейтенанта Бикоффа. В один голос они вначале заявляли, что ничего особенного с ними не происходило. Они даже сумели с более-менее достаточными подробностями описать все свои действия при выполнении задания от начала до конца. Но, как выяснилось в результате применения спецсредств, позволяющих разблокировать подсознание, у ребят имелись и другие «картинки» в мозгу. И тогда они поведали то, что им всем виделось…

Суд принял строгое, но справедливое решение, и результаты не заставили себя долго ждать. В армии постепенно стал раскручиваться маховик массовых увольнений, дезертирств и отказов выполнять приказы… Все больше молодых людей пытались избежать службы в вооруженных силах… Один за другим закрывались призывные и вербовочные пункты… Тех, кто не хотел уволиться из армии по собственному желанию, попросту выкидывали за борт в ходе начавшейся ликвидации вооруженных сил, проходившей под вывеской «военной реформы»… Европарламент принял «историческое решение» о переходе от воинской обязанности к так называемой «милиционной системе». На практике это означало, что от военного ведомства оставалась лишь надежно законсервированная инфраструктура, включающая системы управления и связи, командные пункты, склады с техникой и вооружением, да горстка чиновников, отличающихся от прочих государственных служащих лишь мундирами… В случае агрессии извне — скажем, полезли бы на нас с бластерами наперевес некие инопланетные собратья по разуму — должна была бы осуществиться массовая мобилизация мужской части населения, причем в течение короткого срока мужчины расправились бы с супостатом, а затем вновь вернулись бы к благам мирной жизни… Подобные идеи, по данным историков, имели место еще в прошлом веке, но тогда человечество посчитало, что еще рановато претворять их в жизнь — нерешительными личностями были наши предки!..